Жизни софистов
Авторы перевода, комментариев и указателей: Ф. Г. Беневич, А. А. Ветушко-Калевич, А. А. Кладова, Е. Г. Рабинович под общим руководством Е. Г. Рабинович
ISBN: 978-5-91244-200-1; ISSN 2541-7886
Год: 2017
Объем: 536 с.
Цена в Издательстве: 700 руб

О книге

«Жизни софистов» – один из четырех дошедших до нас сборников древнегреческих биографий, до сих пор издававшийся по-русски только в отрывках: завершивший этот сборник в 237/238 гг. н. э. Флавий Филострат был самым знаменитым представителем литературного семейства Филостратов, оставивших нам солидное и разнообразное собрание софистической прозы, создававшейся на протяжении полутора веков, во II–III вв. н. э., когда доминирующим родом словесности была софистика.
Семейное собрание сочинений «Всех Филостратов всё» будет издаваться полностью, том за томом, с греческой параллелью и подобающим аппаратом, однако полезно начать знакомство с трудами Филостратов именно с «Жизней софистов» – чтобы ближе увидеть софистов римского времени, к числу которых принадлежал и сам Флавий Филострат, и другие Филостраты, сколько их ни есть.



Читать фрагмент

Вот тут и пора припомнить, что Филострат – не обычный биограф, а софист, пишущий о софистах. Биографу естественно рассказать не только о жизни своего героя, но по ходу рассказа сообщить то, что может быть читателю недостаточно понятно или вовсе неизвестно: чем хорош тот или иной военный маневр, где Фемистокл взял деньги на постройку кораблей, из-за какой династической интриги началась война Кира с Артаксерксом… – и в «Жизни Аполлония» Филострат неуклонно соблюдает это правило, идет ли речь о повадках обезьян, об истоках Нила или об участии Нерона в Олимпийских играх. А вот в «Жизнях софистов» щедрость словно покидает рассказчика, вернее сказать, он экономит на объяснениях как раз там, где они были бы особенно полезны, а то и необходимы, хотя не ленится подробно рассказать о неладах софиста Скопелиана с престарелым отцом. Словом, легко понять неудовольствие многих исследователей, узнающих о Второй софистике гораздо меньше желаемого – но Филострат писал не для них. Всякий автор, хотя бы и древнеклассический, адресуется к определенному кругу читателей (слушателей), а философы даже разделяют свои «внешние» (эксотерические) и «внутренние» (эсотерические) сочинения, пусть написанные для всех диалоги Платона оказываются ничуть не более легким чтением, чем предназначенные лишь для членов Ликея труды Аристотеля. Биографические сборники адресованы, конечно, широкому кругу, так как без преувеличения можно сказать, что любопытство к жизням знаменитых людей присуще едва ли не всякому, кто умеет читать (а нередко и тому, кто не умеет), и по «Жизни Аполлония» видно, что ладить с широким читателем Филострат умел превосходно – в частности, умел в занимательной форме объяснить всё, чего этот читатель не знал. Но со времен Аристоксена публика предпочитала жизнеописания знаменитых политиков и философов, и профессиональные преподаватели риторики интересовали ее куда меньше: конечно, писали и о них, но то были биографии почти справочные, рассчитанные не на широкого читателя, а на ученого человека, кстати желающего узнать, кого из великих выучил какой-нибудь Марк Эпидий – эти же краткие жизнеописания использовались, как сказано, и для библиографических надобностей. Время, однако, шло, и ко II в. н.э. успешные софисты были уже не просто учителя, а люди публичные, часто с хорошей карьерой, да притом нередко демонстрирующие свое искусство желающим, которых собирались если не тысячи, то сотни – так формировался специфический круг, состоявший и из софистов, и из тех, кто пробовал себя в качестве софиста или учился у софиста, или просто был завсегдатаем подобных сборищ и своим человеком в этом кругу, не слишком широком, но и не слишком узком, включавшем «образованную публику» и тех, кто себя к таковой причислял. Трудно сомневаться, что именно к этим читателям и адресовался Филострат: то была знакомая ему на протяжении десятилетий и в основном благожелательная к нему аудитория, разделявшая его интересы, которые в других кругах, пусть не менее просвещенных (например, среди философов), могли оказаться на периферии внимания. Итак, Филострат адресовался к своим (к тем, кого в «Жизнях софистов» часто называет «эллинами»), а они, конечно, в софистике хуже или лучше разбирались, так что объяснять им технические детали не требовалось и тем более не требовалось растолковывать основы софистической аргументации – всё это они давно выучили в школе. Соответственно, Филострат, по неким личным пристрастиям к аргументации равнодушный и больше интересовавшийся элокуцией (изложением), предпочитал, когда была возможность, рассказывать об элокуции, а особенно о речах без подготовки, которые были тогда главным подвигом софиста. Он ведь был не просто биограф, он был эксперт и сам решал, чем отличился тот или иной софист, кто искуснее в том и кто в этом, кто у кого позаимствовал тот или иной прием; немаловажно было рассказать и о спорах между софистами, и об их домашних обычаях, и об отношениях с учениками, сановниками и согражданами, а иногда и об их сказочных богатствах или запомнившихся современникам причудах; порой бывало уместно припомнить удачную шутку или изысканное сравнение. Отсюда не следует, будто жизнеописания Филострата выделяются среди прочих тем, что представляют собой чуть ли не собрания анекдотов и сентенций, но только потому, что примерно таковы, в сущности, все жизнеописания: если объем позволяет рассказать хоть об одном забавном или занимательном эпизоде, об этом эпизоде непременно будет рассказано, а вернее, что и не об одном – таков принятый у биографов способ описывать жизнь, немало послуживший успеху биографического жанра в целом. Словом, Филострат и тут не отступает от сложившейся традиции и в качестве биографа справляется со своей задачей отлично, но несомненная биографическая занимательность «Жизней» проистекает, таким образом, из того же источника, что и несомненная трудность сегодняшней работы с ними: Филострат рассказывает своим о своих, труд его, как говорится, для внутреннего пользования, а мы читаем его извне, не всё понимая с первого раза, многое и вовсе не понимая – и все-таки ближе, чем когда-либо, соприкасаясь с бытом той части образованных римских греков, для которых вся радость и вся слава была в речах и которые назывались софистами.

Рецензии

Рецензий нет

Об авторе

Флавий Филострат (ок. 170—245/249)
ФЛАВИЙ ФИЛОСТРАТ (Луций Флавий Филострат Стирийский, или Афинский) — второй и самый знаменитый в литературной династии Филостратов, дальний потомок ритора Филострата (первого), учившего на Лемносе во второй половине I в. н. э.

Книги по теме

Новинки

Бестселлеры

Скоро




По алфавиту
А Б В Г Д Е Ё Ж З И Й К Л М Н
О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я A

Книги автора

Купить
Цена в Издательстве: 700 руб